20:38 "Картинки с выставки". Беседа о музыке. |
В феврале 1874 года в Петербурге
открылась посмертная выставка работ русского художника-архитектора В. А.
Гартмана. Вместе с ним выставку осматривал композитор Модест Петрович Мусоргский, автор оперы «Борис Годунов», премьера которой совсем недавно состоялась в Мариинском театре. Не спеша переходили они от одного экспоната к другому. Тут были самые разнообразные работы: картины, рисунки, эскизы театральных костюмов, архитектурные проекты, макеты, даже мастерски выполненные игрушки. Во всем чувствовался большой талант художника. Конечно, разговор шел
об их общем, так рано умершем друге. Остановившись у этого макета, Стасов рассказал Мусоргскому о своей первой встрече с В. А. Гартманом на праздничном маскараде, когда изобретательный художник вызвал всеобщее восхищение мастерски сделанным костюмом Бабы-Яги и своим артистическим воплощением в этот сказочный образ. — А почему бы вам. Модест Петрович, — сказал вдруг Стасов, — не
написать музыку по этим замечательным работам Гартмана? И сами вы, я
вижу, чувствуете, что многие из них просятся на музыку. Прошло совсем немного времени, и Модест Петрович Мусоргский написал десять фортепианных пьес, объединенных в прекрасную сюиту «Картинки с выставки». Неподвижные картины и макеты ожили в звуках. Музыка всех этих пьес настолько образна, что, слушая ее, мы почти зримо представляем работы художника, хотя и не видели их. Начинается сюита небольшой вступительной частью, названной
«Прогулка». Музыка «Прогулки» звучит также и между отдельными пьесами
сюиты, связывая их, словно композитор (а с ним и слушатели)
прохаживается по залам выставки и останавливается возле каждой работы
художника. Звучит другая картинка — «Старый замок». В сопроводительной программке к сюите Мусоргского Стасов написал, что в этой пьесе изображен «средневековый замок, перед которым трубадур поет свою песню». Но у Гартмана ни на одной из двух картин, изображающих средневековый пейзаж с замком, трубадура не было. Его придумал Мусоргский, оживив пейзаж. Задумчивая, плавная мелодия звучит на фоне размеренного, однообразного аккомпанемента. Она вызывает созерцательное лирическое настроение. От песни трубадура веет рыцарским средневековьем — музыка передает то, что художник изобразил красками. Третья пьеса — «Тюильри» (так называется парк в Париже) или, уточняется в подзаголовке, «Ссора детей после игры». Это живая жанровая сценка. В ее музыке мы ощущаем радостное настроение солнечного летнего дня. Дети играют в парке, вдруг возникает маленькая ссора. Мелодия становится выразительной, как человеческая речь, словно кто-то из детей жалуется старшим на товарища, который его обидел. Резким контрастом к этой пьесе звучит. Следующая — «Быдло». На картине Гартмана изображены волы, запряженные в арбу на больших колесах. Вы слышите стук колес, — как хорошо использованы тут низкие звуки фортепиано, тяжело и монотонно повторяющиеся. Жара. Бесконечно далека пыльная степная дорога. Ослепительное южное солнце не ласкает, а гнетет, и печальная мелодия песни не льется вдаль, а словно тяжко стонет, рассказывая о горькой жизни народа. Так музыкой композитор раскрыл подтекст картины, наполнил ее глубоким социальным содержанием. И вдруг — тоненько запищали цыплята, застучали маленькими клювиками в
скорлупу яйца. Тут композитор воспользовался самыми высокими звуками
фортепьянной клавиатуры. Одна за другой проходят перед нами разнообразные звуковые картины. «Два
еврея, богатый и бедный» — так назвал Мусоргский свою шестую
пьесу. Из двух картин-портретов (жанровых зарисовок Гартмана) он сделал
одну пьесу-диалог, заставив этих людей разговаривать. Он поставил рядом
богатство и бедность, самодовольное чванство и униженные, слезные
просьбы. Речевая выразительность музыки Мусоргского достигает тут
удивительной правдивости. Многолюдно, весело, шумно на Лиможском рынке. Оживленно болтают
любопытные кумушки, обсуждая события городской жизни. Пьесе «Лиможский
рынок» дан подзаголовок «Большая новость». У Гартмана такой
картины не было, но во время своего заграничного путешествия художник
сделал в Лиможе много эскизов самых разнообразных типов местных жителей.
Собрав их вместе, Мусоргский создал яркую жанровую картину. В
беспрерывном, веселом движении музыки, в отдельных, акцентированных с
особой силой звуках-восклицаниях вы слышите базарную суету, разноголосый
гомон и беспрерывные женские пересуды, переходящие в ссоры. Мы возле другой картины, мрачной и таинственной. Это
«Катакомбы». В каталоге выставки было сказано: «Внутренность
парижских катакомб с фигурами Гартмана, архитектора Кеннеля
и проводника с фонарем (акварель)». Очень медленная, сосредоточенная,
полная мрачного раздумья музыка воссоздает перед нами суровую и
таинственную картину древних гробниц. От нее веет холодом вечного
молчания, величественного, но мертвого покоя. Потом на фоне едва слышных
высоких звуков возникает очень измененная, печальная тема «Прогулки». В
нотах возле этой части Мусоргский обозначил: «С мертвыми на мертвом
языке». Следующий образ полон жизни и движения — «Избушка на курьих ножках», или «Баба-Яга». В музыке Мусоргского оживает каждая картина, иногда даже приобретая новое содержание. У Гартмана — макет часов в виде сказочной избушки, у Мусоргского — стремительный полет Бабы-Яги, хозяйки этой избушки. В начале пьесы слышны какие-то стуки, сердитые выкрики, ворчание. Помните, как в сказках: «Баба-Яга вышла из избушки, сердито крикнула, костылем постучала — и подъехала к ней ступа с пестом и метлой; села Яга в ступу, пестом погоняет, помелом след заметает; свист поднялся в лесу от полета страшной Яги, деревья до земли гнутся, птицы и звери от страха разбегаются». Все это замечательно передано в музыке Мусоргского. Здесь уже нет песенных мелодий, они неуклюжи и резки, как и сам страшный образ злой Яги. Вот уже начался ее полет, музыка становится быстрой, порывистой — мчится свирепая Яга и все сокрушает на своем пути. И сразу, без всякого перерыва, композитор переключает ваше внимание на следующую, последнюю, пьесу — «Богатырские ворота в стольном городе Киеве». Как будто, повернувшись неожиданно, вы оказались перед другой картиной и вас охватило чувство величия русской старины, богатырской силы народной. Вот он, неосуществленный проект Гартмана: древнерусские городские ворота с крышей-кокошником и колокольней сбоку. Финальную пьесу сюиты Мусоргский создает в былинно-богатырском духе, с
торжественными аккордами и перезвоном колоколов. В ней
снова слышны интонации темы «Прогулки», но здесь она становится
величественной и торжественной. Своей музыкой композитор как бы пропел
славу могучей Руси, ее богатырям, ее народу. Сюита долго не исполнялась в концертах, пианисты
считали ее очень трудной. Первое концертное исполнение состоялось в 1903
году — с большим успехом ее сыграл молодой пианист Г. Н.
Беклемишев, впоследствии — профессор Киевской
консерватории. |
|
Всего комментариев: 0 | |
Меню сайта |
Наш опрос |
Статистика |
Календарь |
Мини-чат |
Архив записей |
Друзья сайта |
|